Похоть всегда была частью меня, задолго до того, как я узнала её имя. Она приняла меня как свою в темноте, которая стала моим сексоголизмом. Это тюрьма размером со вселенную, созданная мной. Моя болезнь была тихо прогрессирующей. Кто-то может утверждать, что я не достигла дна, поскольку моя жизнь никогда не переворачивалась с ног на голову от моих многочисленных срывов.

Будь моя зависимость физической болезнью, она была бы той, что начинается на клеточном уровне и убивает медленно. Может быть, моя жизнь ещё не была полностью разрушена – пока что. Но внутри, я жила в пустыне одиночества, эгоизма, саможалости, стыда и в полностью изуродованном понимании любви. Даже если внешне всё выглядело хорошо, у моего внутреннего мира есть другая история.

Я не утверждаю, что у меня есть ответы на все вопросы, и слава Богу, что их нет. Но в выздоровлении я узнала некоторые простые способы проверить себя, чтобы различить, действую ли я из похоти или из любви. Эти вопросы стали для меня важными ориентирами:

– Забочусь ли я о благе другого человека или только о своём?

– Зачем я совершаю какой-либо акт служения? Ради внимания или из искреннего желания помочь?

– Кто всем управляет – я или Бог?

– Терпелива ли, добра ли я?

– Какие настоящие мотивы стоят за всеми моими планами и намерениями?

В течение многих лет я думала, что любовь и похоть переплетены, часто неразделимы. Но выздоровление показало мне, что любовь означает не брать, а отдавать. Не потреблять, а служить. Любовь – не тюрьма, она расширяет свободу. И когда я препоручаю себя Богу, то начинаю понимать, какой может быть настоящая любовь.

И я продолжаю задавать себе эти вопросы, не потому что я полностью достигла цели, а потому что так я продолжаю учиться. Вот что такое выздоровление для меня – ежедневная практика выбирать любовь вместо похоти, веру вместо страха, правду вместо лжи, которую мне навязывает эта зависимость.